Неточные совпадения
Вронский в первый раз испытывал против Анны
чувство досады, почти злобы за ее умышленное непонимание своего положения.
Чувство это усиливалось еще тем, что он
не мог выразить ей причину своей досады. Если б он сказал ей прямо то, что он думал, то он сказал бы: «в этом наряде, с известной всем княжной появиться в театре — значило
не только признать свое положение погибшей женщины, но и бросить
вызов свету, т. е. навсегда отречься от него».
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому
чувству умиленного сострадания, которое в нем
вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал
не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде
не испытывал.
Открытие это, вдруг объяснившее для нее все те непонятные для нее прежде семьи, в которых было только по одному и по два ребенка,
вызвало в ней столько мыслей, соображений и противоречивых
чувств, что она ничего
не умела сказать и только широко раскрытыми глазами удивленно смотрела на Анну. Это было то самое, о чем она мечтала еще нынче дорогой, но теперь, узнав, что это возможно, она ужаснулась. Она чувствовала, что это было слишком простое решение слишком сложного вопроса.
Присутствие этого ребенка
вызывало во Вронском и в Анне
чувство, подобное
чувству мореплавателя, видящего по компасу, что направление, по которому он быстро движется, далеко расходится с надлежащим, но что остановить движение
не в его силах, что каждая минута удаляет его больше и больше от должного направления и что признаться себе в отступлении — всё равно, что признаться в погибели.
— Вот и изменило вам хваленое
чувство собственного достоинства, — флегматически заметил Базаров, между тем как Аркадий весь вспыхнул и засверкал глазами. — Спор наш зашел слишком далеко… Кажется, лучше его прекратить. А я тогда буду готов согласиться с вами, — прибавил он вставая, — когда вы представите мне хоть одно постановление в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое бы
не вызывало полного и беспощадного отрицания.
Эта уверенность,
вызывая в нем
чувство гордости, в то же время и все более ощутимо тревожила: нужно иметь это «главное», а оно все еще
не слагалось из его пестрого опыта.
Самгин стоял на панели, курил и наблюдал, ощущая, что все это
не то что подавляет, но как-то стесняет его,
вызывая чувство уныния, печали. Солдат с крестом и нашивками негромко скомандовал...
А Миша постепенно
вызывал чувство неприязни к нему. Молчаливый, скромный юноша
не давал явных поводов для неприязни, он быстро и аккуратно убирал комнаты, стирал пыль
не хуже опытной и чистоплотной горничной, переписывал бумаги почти без ошибок, бегал в суд, в магазины, на почту, на вопросы отвечал с предельной точностью. В свободные минуты сидел в прихожей на стуле у окна, сгибаясь над книгой.
Клим постоял, затем снова сел, думая: да, вероятно, Лидия, а может быть, и Макаров знают другую любовь, эта любовь
вызывает у матери, у Варавки, видимо, очень ревнивые и завистливые
чувства. Ни тот, ни другая даже
не посетили больного. Варавка
вызвал карету «Красного Креста», и, когда санитары, похожие на поваров, несли Макарова по двору, Варавка стоял у окна, держа себя за бороду. Он
не позволил Лидии проводить больного, а мать, кажется, нарочно ушла из дома.
Черные глаза ее необыкновенно обильно вспотели слезами, и эти слезы показались Климу тоже черными. Он смутился, — Лидия так редко плакала, а теперь, в слезах, она стала похожа на других девочек и, потеряв свою несравненность,
вызвала у Клима
чувство, близкое жалости. Ее рассказ о брате
не тронул и
не удивил его, он всегда ожидал от Бориса необыкновенных поступков. Сняв очки, играя ими, он исподлобья смотрел на Лидию,
не находя слов утешения для нее. А утешить хотелось, — Туробоев уже уехал в школу.
В минуты таких размышлений наедине с самим собою Клим чувствовал себя умнее, крепче и своеобразней всех людей, знакомых ему. И в нем постепенно зарождалось снисходительное отношение к ним,
не чуждое улыбчивой иронии, которой он скрытно наслаждался. Уже и Варавка порою
вызывал у него это новое
чувство, хотя он и деловой человек, но все-таки чудаковатый болтун.
Самгин ожидал
не этого; она уже второй раз как будто оглушила, опрокинула его. В глаза его смотрели очень яркие, горячие глаза; она поцеловала его в лоб, продолжая говорить что-то, — он, обняв ее за талию,
не слушал слов. Он чувствовал, что руки его, вместе с физическим теплом ее тела, всасывают еще какое-то иное тепло. Оно тоже согревало, но и смущало,
вызывая чувство, похожее на стыд, —
чувство виновности, что ли? Оно заставило его прошептать...
Сознание, что союз с нею
не может быть прочен, даже несколько огорчило его,
вызвало досадное
чувство, но эти
чувства быстро исчезли, а тяготение к спокойной, крепкой Таисье
не только
не исчезло, но как будто стало сильнее.
—
Не волнуйся, — попросил он, снова гордясь тем, что
вызвал такое
чувство.
Климу больше нравилась та скука, которую он испытывал у Маргариты. Эта скука
не тяготила его, а успокаивала, притупляя мысли, делая ненужными всякие выдумки. Он отдыхал у швейки от необходимости держаться, как солдат на параде. Маргарита
вызывала в нем своеобразный интерес простотою ее
чувств и мыслей. Иногда, должно быть, подозревая, что ему скучно, она пела маленьким, мяукающим голосом неслыханные песни...
Не требуя больше слов, догадка
вызвала очень тягостное
чувство.
Малейшего повода довольно было, чтоб
вызвать это
чувство из глубины души Захара и заставить его смотреть с благоговением на барина, иногда даже удариться, от умиления, в слезы. Боже сохрани, чтоб он поставил другого какого-нибудь барина
не только выше, даже наравне с своим! Боже сохрани, если б это вздумал сделать и другой!
— Но кто же будет этот «кто-то»? — спросил он ревниво. —
Не тот ли, кто первый
вызвал в ней сознание о
чувстве?
Не он ли вправе бросить ей в сердце и самое
чувство?
После двух месяцев похода по этапу происшедшая в ней перемена проявилась и в ее наружности. Она похудела, загорела, как будто постарела; на висках и около рта обозначились морщинки, волосы она
не распускала на лоб, а повязывала голову платком, и ни в одежде, ни в прическе, ни в обращеньи
не было уже прежних признаков кокетства. И эта происшедшая и происходившая в ней перемена
не переставая
вызывала в Нехлюдове особенно радостное
чувство.
В то время как он подходил к этой комнате, присяжные уж выходили из нее, чтобы итти в залу заседания. Купец был так же весел и так же закусил и выпил, как и вчера, и, как старого друга, встретил Нехлюдова. И Петр Герасимович
не вызывал нынче в Нехлюдове никакого неприятного
чувства своей фамильярностью и хохотом.
Какое-то
чувство уже ненависти и гадливого презрения прозвучало в этих словах. А между тем она же его предала. «Что ж, может, потому, что так чувствует себя пред ним виноватой, и ненавидит его минутами», — подумал про себя Алеша. Ему хотелось, чтоб это было только «минутами». В последних словах Кати он заслышал
вызов, но
не поднял его.
Потом уж я твердо узнал, что принял он
вызов мой как бы тоже из ревнивого ко мне
чувства: ревновал он меня и прежде, немножко, к жене своей, еще тогда невесте; теперь же подумал, что если та узнает, что он оскорбление от меня перенес, а
вызвать на поединок
не решился, то чтобы
не стала она невольно презирать его и
не поколебалась любовь ее.
Какое право он имеет так безусловно верить, что ни словом, ни взглядом
не обнаружит своего
чувства,
не сделает
вызова?
Что надобно было бы сделать с другим человеком за такие слова?
вызвать на дуэль? но он говорит таким тоном, без всякого личного
чувства, будто историк, судящий холодно
не для обиды, а для истины, и сам был так странен, что смешно было бы обижаться, и я только мог засмеяться: — «Да ведь это одно и то же», — сказал я.
Нас, детей Затрапезных, сверстники недолюбливают. Быстрое обогащение матушки
вызвало зависть в соседях. Старшие, конечно, остерегаются высказывать это
чувство, но дети
не чинятся. Они пристают к нам с самыми ехидными вопросами, сюжетом для которых служит скопидомство матушки и та приниженная роль, которую играет в доме отец. В особенности неприятна в этом отношении Сашенька Пустотелова, шустрая девочка, которую все боятся за ее злой язык.
Но вообще мы хладнокровно выслушивали возмутительные выражения семейной свары, и она
не вызывала в нас никакого
чувства, кроме безотчетного страха перед матерью и полного безучастия к отцу, который
не только кому-нибудь из нас, но даже себе никакой защиты дать
не мог.
Я совершенно неспособен испытывать
чувства ревности, мне
не свойствен аффект зависти, и нет ничего более чуждого мне, чем мстительность, у меня атрофировано совершенно всякое
чувство иерархического положения людей в обществе, воля к могуществу и господству
не только мне несвойственна, но и
вызывает во мне брезгливое отвращение.
Родовая жизнь может
вызывать чувство жалости, но
не может
вызывать любви-эроса.
Петербургский литературный вечер
вызвал во мне
чувство чуждости, отталкивания, мне все казалось
не настоящим.
Рассказ прошел по мне электрической искрой. В памяти, как живая, стала простодушная фигура Савицкого в фуражке с большим козырем и с наивными глазами. Это воспоминание
вызвало острое
чувство жалости и еще что-то темное, смутное, спутанное и грозное. Товарищ…
не в карцере, а в каталажке, больной, без помощи, одинокий… И посажен
не инспектором… Другая сила, огромная и стихийная, будила теперь
чувство товарищества, и сердце невольно замирало от этого
вызова. Что делать?
Даже в то глухое и смирное время этот циркуляр выжившего из ума старика Делянова, слишком наивно подслуживавшегося кому-то и поставившего точки над i,
вызвал общее возмущение:
не все директора даже исполнили требование о статистике, а публика просто накидывалась на людей в синих мундирах «народного просвещения», выражая даже на улицах
чувство общего негодования…
Впрочем, это общая черта всех людей, выбившихся из полной неизвестности. Успех лишает известного
чувства меры и
вызывает ничем
не оправдываемую предприимчивость.
Он так часто и грустно говорил: было, была, бывало, точно прожил на земле сто лет, а
не одиннадцать. У него были, помню, узкие ладони, тонкие пальцы, и весь он — тонкий, хрупкий, а глаза — очень ясные, но кроткие, как огоньки лампадок церковных. И братья его были тоже милые, тоже
вызывали широкое доверчивое
чувство к ним, — всегда хотелось сделать для них приятное, но старший больше нравился мне.
— Все равно. Мальчику остается только свыкнуться со своей слепотой, а нам надо стремиться к тому, чтобы он забыл о свете. Я стараюсь, чтобы никакие внешние
вызовы не наводили его на бесплодные вопросы, и если б удалось устранить эти
вызовы, то мальчик
не сознавал бы недостатка в своих
чувствах, как и мы, обладающие всеми пятью органами,
не грустим о том, что у нас нет шестого.
Добрый друг мой, сколько мог, я вам, одним вам, высказал мои мысли по совести; вы меня поймете. Между тем позвольте мне думать, что одно письменное участие ваше представило вам нечто в мою пользу; в заключение скажу вам, что если бы и могли существовать те
чувства, которые вы стараетесь угадать, то и тогда мне только остается в молчании благоговеть пред ними,
не имея права, даже простым изъявлением благодарности,
вызывать на такую решимость, которой вся ответственность на мне, Таков приговор судьбы моей.
— Нет,
не все равно; мой отец болен, может быть опасен, и вы в такую минуту
вызываете меня на ответ о… личных
чувствах. Я теперь должна заботиться об отце, а
не… о чем другом.
Обыкновенная жизнь, когда я был здоров, когда никакая опасность мне
не угрожала,
не вызывала так ярко наружу лежащего в глубине души, беспредельного
чувства материнской любви.
С одной стороны, он с слишком живым
чувством и методическою последовательностью, составляющими главные признаки правдоподобности, рассказывал свою историю, чтобы можно было
не верить ей; с другой стороны, слишком много было поэтических красот в его истории; так что именно красоты эти
вызывали сомнения.
Мать вздрогнула, остановилась. Этот крик
вызвал в ней острое
чувство злобы. Она взглянула в опухшее, толстое лицо калеки, он спрятал голову, ругаясь. Тогда она, ускорив шаг, догнала сына и, стараясь
не отставать от него, пошла следом.
Полная, белая, румяная, красивая, с блестящими черными глазами и большой черной косой, она
вызывала в мужчинах
чувства, которых она
не хотела, да и
не могла разделять, — так она была вся поглощена своей агитационной, разговорной деятельностью.
Но ей всё-таки было приятно, что она
вызывала эти
чувства, и потому она хоть и
не наряжалась,
не пренебрегала своей наружностью.
Проповедь Мисаила и теперь сборище православных и их угрожающие речи
вызвали в сектантах злое
чувство, которого
не было прежде.
На другой день мы отправились в Фонтенбло, но эта резиденция уже
не вызвала ни той сосредоточенности, ни того благоговейного
чувства, каких мы были свидетелями в Версали.
Но перспектива всеминутного отвечания отнюдь
не вызывает в нас
чувства ответственности, а только погружает в массу отупения и ошалелости.
Другое дело настоящий пожар: тут ужас и всё же как бы некоторое
чувство личной опасности, при известном веселящем впечатлении ночного огня, производят в зрителе (разумеется,
не в самом погоревшем обывателе) некоторое сотрясение мозга и как бы
вызов к его собственным разрушительным инстинктам, которые, увы! таятся во всякой душе, даже в душе самого смиренного и семейного титулярного советника…
— Это я предчувствовала еще прежде, что меня и
вызвало на нескромность, — продолжала gnadige Frau с
чувством, — и я теперь прошу вас об одном: чтобы вы ни родным вашим, ни друзьям, ни знакомым вашим
не рассказывали того, что от меня услышите!.. Даже Егору Егорычу
не говорите, потому что это может быть ему неприятно.
Эти разговоры под плачущий плеск воды, шлепанье мокрых тряпок, на дне оврага, в грязной щели, которую даже зимний снег
не мог прикрыть своим чистым покровом, эти бесстыдные, злые беседы о тайном, о том, откуда все племена и народы,
вызывали у меня пугливое отвращение, отталкивая мысль и
чувство в сторону от «романов», назойливо окружавших меня; с понятием о «романе» у меня прочно связалось представление о грязной, распутной истории.
Я понимал, что он подозревает меня в пособничестве воровству, это
вызвало у меня
чувство брезгливости к нему, но
не обижало; таков порядок: все воруют, и сам хозяин тоже любит взять чужое.
И все эти воспоминания пробегали в его воображении,
не вызывая в нем никакого
чувства: ни жалости, ни злобы, ни какого-либо желания.
Мы, все христианские народы, живущие одной духовной жизнью, так что всякая добрая, плодотворная мысль, возникающая на одном конце мира, тотчас же сообщаясь всему христианскому человечеству,
вызывает одинаковые
чувства радости и гордости независимо от национальности; мы, любящие
не только мыслителей, благодетелей, поэтов, ученых чужих народов; мы, гордящиеся подвигом Дамиана, как своим собственным; мы, просто любящие людей чужих национальностей: французов, немцев, американцев, англичан; мы,
не только уважающие их качества, но радующиеся, когда встречаемся с ними, радостно улыбающиеся им,
не могущие
не только считать подвигом войну с этими людьми, но
не могущие без ужаса подумать о том, чтобы между этими людьми и нами могло возникнуть такое разногласие, которое должно бы было быть разрешено взаимным убийством, — мы все призваны к участию в убийстве, которое неизбежно,
не нынче, так завтра должно совершиться.